Читаем без скачивания Мир, в котором меня ждут. Ингрид - Екатерина Каптен

Ингрид улетела хорошо вперёд, путь завернул налево, и в целом её дорога шла вниз, потому что там была впадина. Она нашла первую мишень, спрятанную среди деревьев, и с радостью налепила на неё наклейку. Мишень сразу ярко засветилась зелёным светом, и перед ней в паре десятков шагов на снегу появилась зелёная граница – линия огня, так что теперь Артемиде осталось только поразить цель. Ингрид сказала в ракушку, что нашла мишень и отправилась на поиски новой. Когда она нашла вторую, то увидела, что к ней летит ещё один участник соревнований, в коричневом плаще. Он был с луком, а значит, Ингрид могла загородить мишень собой и пометить её, но пока она замешкалась, игрок снял лук, натянул тетиву и выпустил стрелу. Стрела с пером орехового цвета вонзилась в край мишени, и отметить её было уже нельзя. Ингрид успела разглядеть, что это была Гелла, сестра Нафана. Та ловко развернулась и со скоростью лани удалилась вглубь чащи.

Ингрид оставалось разведать очень опасное место. Она посмотрела на край ущелья. Из ракушки донёсся голос Артемиды, что очередная мишень поражена, и команда закрыла уже четыре цели из десяти.

– Арти, – спросила Ингрид в ракушку, – как думаешь, а в ущелье могут быть мишени?

– Конечно! А ты там?

– Да, тогда я начинаю спуск.

– Стой!

Артемида не успела, Ингрид уже навострила лыжи вниз. Для длительного спуска с крутой горы лыжи не были предназначены, они развивали слишком большую скорость и становились неуправляемыми. На ракушку пришло ещё сообщение о закрытии пятой мишени. Ингрид кое-как справилась со спуском и увидела сразу две мишени. На них не нашлось ни одного желающего, и они были очень удобно развёрнуты фронтом к взгорью, так что по ним можно было стрелять, не спускаясь в ущелье. Ингрид была этому рада и поторопилась их отметить. Над ней пролетела какая-то крошечная птичка, чему Ингрид тоже порадовалась, уж очень она любила пташек. Обе мишени засияли, подняв зелёный столб света вверх. Девочка немедленно связалась с Артемидой и сообщила, что две очень удобные мишени ждут её у края ущелья. И тут же получила нагоняй от капитана с требованием немедленно вернуться наверх.

Ингрид начала штурмовать склон ущелья. Лыжи, как назло, съезжали вниз, хотя подниматься в гору она умела. Решив пока снять их, Ингрид попыталась ткнуть палкой на рычажок, но в этот момент опять поехала назад. Она попыталась затормозить и почувствовала, как лыжи зявязли, будто снег превратился в кисель. Девочка беспомощно потянула правую ногу вверх – задняя половина лыжи влипла накрепко. Снег вокруг порозовел, не как подсвеченный лучами заката, а как облитый малиновым сиропом. Ингрид ещё раз потянула ногу вперёд – тогда опорная нога совсем увязла и стала топнуть в закиселевшем снегу.

В этот момент она растерялась и изнутри её разбила тревога, вернулось то гнусное ощущение страха в день праздника Крещения. Она выпрямилась и развернулась, насколько это позволяли лыжи: к её ужасу лес в ущелье за спиной превратился в жуткую плывущую картину, лиловые деревья зябко дребезжали на горизонте, а из снега поднимались жуткие фигуры.

Ошибки быть не могло, это был Чумной Доктор, только не целиком, как в первый раз, а будто распавшийся на бесчисленное множество маленьких. Когда зеркало разбивается, оно превращается в сотню крошечных зеркал, каждое такое маленькое и самостоятельное – но вместе они уже не отражают целиком. Так и здесь, Чумной был не целым, он обратился в сотни демонических теней. Все фигуры поднимались медленно и безупречно синхронно, снег под ними не проминался. Само пространство исказилось, и всё мелькало и троилось перед глазами, как бывает на экране телевизора, когда телеантенна ловит очень слабый сигнал.

Ингрид попыталась связаться по ракушке с Артемидой, но не смогла издать ни звука; попыталась отцепить фибулу, но рука словно задеревенела. Девочка ясно вспомнила слова Георга Меркурия, что демоны для своего логова выбирают низины (и при этом могут отменно прятаться), а это ущелье было самым близким ко Дворцу. Её обуял ужас. Пространство заполнилось жутким пронзительным смехом – на одной ноте, как будто на заезженной пластинке, а фигуры Чумного Доктора начали медленно приближаться к ней. Ноги намертво влипли в снег, их свело судорогой, как в тех её кошмарных снах, руки приросли к телу, челюсть стиснулась сама собой, связки задеревенели, никакой силы воли не хватало, чтобы разорвать эти путы. Смех становился всё громче, пространство исказилось до неузнаваемости: вместо неба был какой-то ядрёно-розовый кисель, лес стал иссиня-лиловым, снег почернел, и всё плыло перед глазами и рябило белым шумом.

«Господи, помоги», – только успела подумать Ингрид.

Вдруг раздался далёкий гул, как от удара колокола. Этот чистый звук начал колебать иллюзорно затянутое пространство, белой ряби стало больше. Потом он усилился, стал громче и уверенней, колокол будто пел на своей частоте. Небо прекратило быть настолько ядовито-розовым, но и демоническое усилие не собиралось отступать так просто. К Ингрид вернулась подвижность, и она смогла повернуть голову на колокольный гул. Прямо на неё двигалась другая фигура, светлая, вполне человеческая. Это был явно боевой маг – во всяком случае, так привиделось Ингрид. Он держал на вытянутой руке колокол в форме чаши и замахивался на её край пестом. Когда пест коснулся края чаши, яркая волна белого света вместе с оглушительным звоном окончательно порвала демоническое пространство, остались лишь фигуры Чумного, вздыбленные над снегом. Они стали менее жуткими, хотя и увеличились в размере, обретя плоть.

Ингрид по-прежнему не могла полноценно двигаться, зато теперь перед её глазами разыгралась настоящая битва. Маг с чашей в руке продолжал ударять пестом, и от этого звука демон терял скорость движения. Со стороны склона ущелья донеслись другие звуки: ржание коней, топот. Появились люди: прямо в воздухе поднялась ещё одна фигура боевого мага со скипетром в руке и распахнутым за спиной плащом. Этот маг летел по воздуху, навершие его скипетра светилось, луч оттуда ложился на фигуры демонов внизу и прожигал их. Через секунду в воздухе появился третий маг, его плащ также развевался за спиной, в руке был посох, а с плеч наперёд взмывали две ленты. Он прикрывал небольшую кучку воинов, которые устремились на дно ущелья, где в снегу всё ещё стояла Ингрид.

Мимо Ингрид пронеслись несколько воинов-разведчиков с боевыми топорами. Воины едва успевали рассечь фигуры, как из них вырывались чёрные тени, пытавшиеся всеми силами скрыться от луча. Но луч достигал их, и они с пронзительным визгом сгорали. Было очевидно, что звук колокола действовал на демонов так же парализующе, как их появление на Ингрид. Мерзкий смех на одной ноте становился то громче, то тише, будто пытался в первую очередь сломить психологически.

На место боя подоспели ещё два мага, один был с боевым посохом, а другой активно творил жестовую магию. Глаза у него были закрыты, но он ловко строил руками перед собой какие-то фигуры, и от его пальцев разлетались силовые волны. Ингрид очень чётко ощущала их действие, каждая проносилась рядом с ней. Девочке становилось легче с каждым мгновением – правда, тело начало сильно покалывать изнутри, как это бывает, когда расправляешь затёкшую руку или ногу. Наконец она смогла свободно повернуться всем корпусом и появилась лёгкость в руках. Тут Ингрид увидела, что жестовый маг – это Деметрос Аркелай, маг с двумя лентами на плечах – Георг Меркурий, а маг со скипетром – вообще Ханна Литера.

Раздался оглушительный визг – похожий на звук от гвоздя по стеклу, только громче в десятки раз, и Ингрид увидела, как луч света разрезал последнюю тень. Маг с чашей ещё раз ударил по ней, два звука заспорили в небе, но колокольный звон одержал верх, и в ту же секунду наступила тишина.

Ингрид упала: ватные ноги совсем не держали, а изнутри так и вовсе кипели. К ней с воздуха